Укрощение строптивой

Падуя. Комната в доме Люченцио. 43

Входят Баптиста, Винченцио, Гремио, учитель, Люченцио, Бьянка, Петруччо, Катарина, Гортензио и вдова, Транио, Бьонделло и Грумио. Грумио и слуги вносят угощение.

Ну, наконец все споры позади

И мы пришли к желанному согласью.

Война окончена, настало время

Над страхами былыми посмеяться.  —

Проси же, Бьянка, моего отца,

Я ж твоего с почтеньем приглашу.  —

Сестрица Катарина, брат Петруччо,

Гортензио с женой своею милой,

Пируйте. Рад вас видеть у себя.

Сейчас нам подадут вино и сласти.

Садитесь, я прошу. Мы можем здесь

Беседовать и продолжать наш пир.

Садятся за стол.

Вот так все и сиди, сиди да ешь.

Добром встречают в Падуе всегда.

Да, в Падуе мы доброе нашли.

Хотел бы я для нас двоих того же.

Клянусь, Гортензио, я в страхе за вдову.

Страх на меня нагнать вам не удастся.

Смышлены вы, а смысла не постигли.

Хочу сказать: он страх как вас боится.

Кружится мир у пьяного в глазах.

Кругло отвечено.

(вдове)

Как вас понять?

Поймала я его!

Меня поймала!  — Ты слыхал, Гортензио?

Поймала смысл твоих речей она.

Сумел поправить!

(Вдове. )

Поцелуйте мужа.

«Кружится мир у пьяного в глазах»…

Так что же этим вы сказать хотели?

Ваш муж, с женой строптивою измучась,

И моему пророчит ту же участь.

Понятна стала мысль моя теперь?

Дрянная мысль.

Я думала о вас.

Да, знаясь с вами, я бы стала дрянью.

А ну, задай ей, Кет!

А ну, вдова!

Готов поспорить, Кет ее уложит.

Нет, это уж обязанность моя.

Прекрасно сказано! Твое здоровье!

(Чокается с Гортензио. )

(к Гремио)

Что скажете об этих остроумцах?

Они бодаются, синьор, отлично.

Бодаются! Ну, как здесь не сострить,

Что зуд во лбу рога вам предвещает?

А, молодая! Вот вы и проснулись!

Не беспокойтесь, я усну опять.

Ну нет! Вы сами начали острить,  —

Стрельнем и в вас мы парочкой острот.

Что я вам — птица? Ну, так упорхну!

Попробуйте преследовать меня.

Счастливо оставаться вам, синьоры.

Бьянка, Катарина и вдова уходят.

Не удался мой выстрел. В эту птичку

Вы метили, да не попали, Транио.

Так выпьем же за тех, кто промахнулся!

Я спущен был как гончая, синьор:

Что изловил — хозяину принес.

Недурно, хоть сравнение собачье.

Но вы-то лань травили для себя,

А вас она, слыхать, не подпускает.

Ого, Петруччо! Это выстрел в цель.

Ну, Транио, спасибо за остроту!

Сознайтесь же, он ловко в вас попал!

Задел меня немножко, признаюсь,

Но тотчас же насмешка отскочила

И вас пронзила, бьюсь я об заклад.

Увы, как мне ни жаль, сынок Петруччо,

Твоя жена строптивей, чем у всех.

Нет, говорю,  — и докажу немедля.

Пошлите каждый за своей женой;

Тот, чья жена окажется послушней

И прибежит по первому же зову,  —

Пускай возьмет заклад, что мы поставим.

Согласен. Сколько ставим?

Двадцать крон.

Как, двадцать крон? Но двадцать крон я ставлю

На лошадь иль на гончую собаку,

А на жену раз в двадцать надо больше.

Ну, сто тогда.

Согласен.

Решено.

Кто начинает?

Я.  — Иди, Бьонделло,

Скажи хозяйке — пусть придет сюда.

(Уходит. )

(к Люченцио)

За Бьянку в половине я, сынок.

Нет, нет, зачем? Поставлю я один.

Возвращается Бьонделло.

Ну что?

Синьор, хозяйка говорит,

Что занята, прийти никак не может.

Ах, занята? Прийти никак не может?

Вот так ответ!

Еще весьма любезный,

Дай бог, чтоб вы не получили худший.

Надеюсь я на лучший.

Эй, Бьонделло,

Ступай и попроси мою жену

Прийти ко мне.

Бьонделло уходит.

Ах, вот как! Попроси!

Ну, отказать не сможет.

Я боюсь,

Что вашу упросить вам не удастся.

Возвращается Бьонделло.

А где моя жена?

Ответила, что вам шутить угодно,

И не придет. Велит вам к ней идти.

Еще не легче! Не придет! Видали?

Нельзя стерпеть! Невероятно! Дерзко!