Укрощение строптивой

Дурак!

В твоем, раз о хвосте сболтнул. Прощай.

Как! Мой язык в твоем хвосте! Ну нет!

Я дворянин!

А вот сейчас проверим.

(Бьет его. )

Ударь еще — я сдачи дам, клянусь.

Тогда с гербом простись:

Меня прибьешь — так ты не дворянин,

А герб не дворянину не положен.

Выходит, ты геральдики знаток?

Тогда внеси мой герб к себе в гербовник.

А что на шлеме — петушиный гребень?

Пусть я петух — будь курочкой моей.

Хорош петух! Боится кукарекать.

Ну полно, Кет! Ну, не смотри так кисло.

Я кисну от кислятины всегда.

Здесь нет кислятины — так и не кисни.

Нет, есть; нет, есть.

Где, покажи?

Нет зеркала с собой.

Так это я?

Хоть молод, а догадлив.

Да, молод — для тебя.

Ты весь в морщинах.

Все от забот.

А мне заботы нет!

Ну, Кет, послушай, так ты не уйдешь.

Останусь — только рассержу. Пустите.

Сердись — не страшно. Мне с тобой приятно.

Мне говорили — ты строптива, зла,

Но вижу я — все эти слухи ложны.

Ты ласкова, приветлива на редкость,

Тиха, но сладостна, как цвет весенний;

Не хмуришься, не смотришь исподлобья

И губы не кусаешь, словно злючка;

Перечить в разговоре ты не любишь

И с кротостью встречаешь женихов

Любезной речью, мягким обхожденьем.

Кто говорил мне, будто Кет хромает?

Клеветники! Нет, Кет стройна, как прутик

Ореховый. Смугла же, как орешек,

Но много слаще ядрышка его.

Пройдись, а я взгляну. Ты не хромаешь? 32

Ступай, болван, командуй над прислугой!

Могла ли в роще выступать Диана

Так царственно, как в этом зале Кет?

Ты стань Дианой, а Диана — Кет;

Кет станет скромной, а Диана резвой.

Да где таким речам вы научились?

Экспромты — от природного ума.

Природа-мать умна, да сын безмозглый.

Я не умен?

Пошли б вы лучше спать.

Я собираюсь спать в твоей постели.

Оставим болтовню. Я буду краток:

Отец тебя мне в жены отдает;

В приданом мы сошлись, а потому

Я на тебе женюсь добром иль силой.

Клянусь тем светом, что позволил мне

Узреть и полюбить твою красу,  —

Ни за кого другого ты не выйдешь.

Рожден я, чтобы укротить тебя

И сделать кошку дикую — котенком,

Обычной милою домашней киской.

Вот твой отец. Отказывать не вздумай!

Я должен мужем быть твоим — и буду!

Возвращаются Баптиста, Гремио и Транио.

Ну как, синьор? Поладили вы с дочкой?

Во всем сошлись?

Могло ли быть иначе?

Нам невозможно не поладить с ней.

Но, дочка, что же ты невесела?

И вы меня еще зовете дочкой!

Так вот отцовская забота ваша —

Меня за полоумного просватать,

Разбойника, нахала, грубияна,

Что наглостью рассчитывает взять!

Скажу вам, тесть: и вы, и все другие,

Болтавшие о ней, болтали зря.

Она сварлива так, для виду только,

На деле же голубки незлобивей;

Не вспыльчива совсем, ясна, как утро;

Терпением Гризельду33 превзойдет,

А чистотой Лукреции34 подобна.

Ну, словом, так сумели мы сойтись,